Мир Смерти и твари из преисподней - Страница 50

А еще при свете Язон сразу увидел, что Троллькар, пребывает, ну, если не в полнейшей эйфории, то во всяком случае, доволен происходящим. Разве что несколько задумчив. И теперь не хотелось называть его Колдуном, все это осталось там, внизу, на планете, а здесь, в космосе, перед ним сидел, пусть и одетый в дурацкую монашескую рясу, но настоящий звездный штурман Олаф Вит, хорошо разбирающийся в оружии, защитных системах и навигации.

– Ну, Олаф, а теперь рассказывай, как ты дошел до жизни такой.

Почему-то на этот раз Язон был уверен, что им не помешают нормально поговорить, выделят достаточно времени и условия содержания в «тюремной камере» ухудшать не станут. Так и вышло. Ну, наконец-то он был прав! А то в эти злосчастные дни ошибки преследовали Язона неотступно.

Часа два, если не три, беседовал он с Олафом, то вспоминавшим весьма далекое прошлое, то вдруг забывавшим напрочь события последних дней и часов. Язону даже приходилось помогать ему иной раз. Олаф сам себе тоже помогал – доставал из потайного отсека в своем хитром приборе запрятанную там выпивку и закуску: большой, литра на три бурдюк с чорумом и маленькую фляжку с «чорумовкой», а также изрядной шматок питаккского мяса, от которого экономно отрезал тонкие ломтики.

Оказался Олаф горьким пьяницей, по существу, алкоголиком. Ведь на простой вопрос Язона: «Как же ты позволил своим жрецам держать меня так долго в подвале?» последовал не менее простой ответ: «Не помню, пьяный был».

Сейчас Олаф пил исключительно легкое вино, оттягивался понемногу, а «чорумовку», то есть местный крепчайший самогон с содержанием спирта процентов в семьдесят оставил на крайний случай, когда уж совсем припрет. Сейчас ему было важнее сохранять ясность ума, а дрожание рук, ломоту в суставах и учащенное сердцебиение он готов был терпеть. Даже на тошноту и легкую головную боль соглашался. В общем, разговор пошел, как надо, и Язон за отведенное им время успел узнать многое.

Много-много лет назад (сосчитать сколько именно, оказалось задачей непосильной) на Моналои опустился огромный линкор c красивым именем «Сегер» («победа» по-шведски). Корабль был угнан с весьма цивилизованной планеты Сигтуна в полярной области Галактики. Если только Язон доберется до своих, он без труда разыщет в компьютере этот исторический факт. Олаф же не мог припомнить точно, был ли он штурманом «Сегера» до угона или состоял членом банды угонщиков и соответственно стал штурманом позднее, уже в составе нового, бандитского экипажа. Как ни старался Язон задавать хитрые наводящие вопросы, этот уголок памяти Олафа оказывался заблокирован предельно жестко. Ну, а дальнейшее развитие событий восстановить удалось достаточно неплохо.

Скрываясь от кораблей-перехватчиков Специального Корпуса, бандиты применили тактику ступенчатого выхода в джамп-режима с последующим хаотичным выбором ориентиров локализации. Крайне рискованная манера передвижения в космосе. Вероятность аннигилировать, влепившись в обычном пространстве в крупный материальный объект весьма высока, зато и возможность оторваться от любого «хвоста» практически стопроцентная. Тем более на таком совершенном военном звездолете каким был «Сегер», разработанный и сконструированный совместными усилиями трех планет – Кассилии, Сигтуны и Скоглио. Конечно, Специальный Корпус очень хотел вернуть галактическому сообществу эту дорогостоящую игрушку. Но фортуна улыбнулась бандитам. Серия безумных джамп-переходов, измочаливших экипаж до полусмерти, выбросила их в итоге на околопланетную орбиту Моналои – скромного давно забытого мирка в густонаселенных краях центра Галактики, где, вообще-то говоря, выныривание из кривопространства не практикуется вовсе из-за слишком большого скопления звезд и прочих материальных тел.

Звезда, вокруг которой вращалась Моналои, находилась, в принципе, еще на границе запрещенной области. Небо по ночам было здесь все-таки черным, а не золотым, хоть и сверкало непривычным изобилием звезд. Короче, при достаточно тщательном расчете гиперпространнственные прыжки были теоретически возможны и отсюда, и сюда. Однако на звездные карты планета все-таки не попала и в Галактические справочники для космонавигаторов включена не была. Так что бандиты могли жить себе тихо-спокойно, и горя не знать. Что они и сделали.

Но бандиты есть бандиты. На месте им не сидится. Грешные души рвались к новым рискованным авантюрам. Планета же с очень небольшим населением оказалась миром поразительно самодостаточным: веселым, беззаботным, изобильным. «Непорядок», – подумали бандиты. И поручили своему главному биологу и врачу Свампу разобраться с местными психами. Вечно счастливых и радостных людей иначе как слабоумными считать они не могли. И, что удивительно, межзвездные аферисты почти не ошиблись. Экспертиза была проведена достаточно быстро. И выводы оказались ошеломляющими. Биолог Свамп, отказываясь верить перепроверял все результаты по нескольку раз. Дополнительными подопытными кроликами стали для него некоторые из бандитов, успевшие неосторожно пожевать местных фруктов, изумительных на вкус. Особенно интересно было наблюдать за одним из них, который, никого не спросясь, вылакал на радостях целый бочонок чудесного моналойского вина.

В общем, картина сложилась вполне законченная. Моналои – планета наркотик, и все жители ее со стопроцентной неизбежностью наркоманы. Наркотик содержащийся во всех растениях, в воде, даже в воздухе и разумеется в живых тканях всех животных, был весьма необычным. Он убивал человека или животное медленно и совсем безболезненно. Наращивать принимаемую дозу не требовалось, можно было даже слегка уменьшать ее – это уже ничего не меняло. До самой последней минуты жизнь моналойца оставалось полноценной и радостной. А умирали они мгновенно и легко. Считалось, что это Духи Алхиноя призывают человека к себе и просто перекрывают ему источник жизненной энергии. Потому что пришел срок. А болезней как таковых моналойцы не ведали. Жизнь получалась, конечно, не слишком долгой – максимум сорок лет. Но разве этого мало? Может, так и лучше, чем сто пятьдесят лет с болезнями, нервотрепками и прочими гадостями мучиться? Такая философская мысль посетила многих на «Сегере». И в итоге из тридцати шести членов экипажа почти половина добровольно ушла в наркоманы. Они еще не знали тогда обо всех последствиях своего поступка.