Мир Смерти и твари из преисподней - Страница 46

Он шел, подкрепляясь в пути одной лишь водою из ручьев. Впрочем, скоро и ручьев не стало, а из заболоченных заводей Язон пить не рискнул. Запас стимулятора в аптечке иссяк подозрительно быстро. Какой-то ужасно утомительной оказалась планета Моналои. На других он никогда так не выматывался, даже раньше, когда еще не был бессмертным. Видно и воздух здесь отравлен какими-то испарениями, не ощутимыми на запах, но страшно ядовитыми. Ведь они перешибали действие не только пиррянского суперстимулятора, но и знаменитой вакцины вечной молодости, введения которой удостоился в свое время Язон.

Его уже шатало. Деревья двоились перед глазами, качались, уплывали вдаль или наоборот наваливались прямо на голову. Может, это уже и не деревья вовсе, а те самые Тени Алхиноя? А под черепом гудело и завывало, словно в вытяжной трубе. Наверно, это Духи Алхиноя поют свои тягучие песни, приглашая всех по ту сторону жизни и смерти. Но все-таки ему еще удавалось контролировать себя. «Правая нога, левая нога, правая нога, левая нога, – бормотал он то ли про себя, то ли вслух, – теперь рукой ухватиться за дерево, вперед, вперед, направление прежнее…»

И к исходу вторых суток, каким-то чудом Язон все-таки вышел опять к тому же лесному храму. Во всяком случае, к такому же. Уже темнело. Минута, другая, и будет полный мрак. А в храме стояла мертвая тишина, но оттуда пробивался свет. И Язон двинулся по кругу в поисках двери.

То, что он нашел, было не совсем дверью – просто неправильной формы отверстие, занавешенное сплетёнными из тонких лиан рогожами. Терять было уже нечего, и он нырнул, если не сказать упал, под эти рогожи.

И очутился в абсолютно пустом помещении. Или это уже глаза ничего не видели? Потом, постепенно все-таки удалось разглядеть какую-то неподвижную фигуру в дальнем углу. Хотя, впрочем, это могла оказаться и просто груда тряпок, перевязанных веревкой. Да, конечно, не меньше десяти факелов горели вдоль стен, тихо потрескивая, и было трудно поверить, что не загасив их, отсюда ушли разом все. Однако он опять судил о них, как о самых обыкновенных людях. А тут был, похоже, совсем другой случай.

Но что удивительно, к Язону полностью вернулась ясность мысли! Хотя физически он окончательно ослаб и теперь буквально пополз на четвереньках к маячившему в углу неопределенному объекту. И тогда куча тряпок, перехваченная веревкой, наконец, шевельнулась и оказалась все-таки человеком. Причем человеком совершенно нетипичным для здешних мест – не просто шерстяным, а патлатым, бородатым, усатым, в общем, заросшим волосами, почти как обезьяна. Да еще какими волосами! Светлыми, но не седыми, а золотисто-желтыми. И кожа его была хотя и смуглой, но скорее загорелой, чем изначально темной, как у остальных здешних прихожан. Оставалось выяснить, какими наречиями владеет этот странный тип.

А тип взял да и подал голос первым, и Язон даже не удивился услыхав, хорошую, правильную речь на меж-языке:

– Садись, Язон динАльт. Сейчас я тебе все расскажу.

Прозвучало это необычайно глупо. Вряд ли Язон сумел бы привести себя в полувертикальное положение. Да и садиться в этом шалаше было особо некуда. Так что Язон просто вытянул ноги, а локти упер в глиняный пол, из последних сил удерживая ладонями готовую упасть голову и стараясь не закрыть глаза. Уж очень хотелось узнать все.

– Ты понимаешь, где мы сейчас? – с неожиданным эмоциональным подъемом спросил бородатый, объявивший себя всезнайкой.

– Нет, – честно признался Язон.

– Я тоже, – грустно молвил бородатый.

Вот это был номер! Сумасшествие продолжалось.

Язон не успел отреагировать, когда еще более неожиданно бородач протянул ему кружку с ароматным напитком.

– Пей, – распорядился он.

Пить, конечно, ничего не стоило. Язон понимал это даже сквозь красный туман от головной боли и запредельную сухость во рту. Но дальнейшие эксперименты над собой, с целью выяснить, сколько можно в итоге продержаться без воды, ничего, кроме мучительной смерти, в данной ситуации не сулили. А кружка с приятно пахнущей жидкостью в самом худшем случае, обещала ему смерть мгновенную. В лучшем, естественно – избавление от мук.

Язон глотнул, и получилось, разумеется, нечто среднее.

Жидкость не предназначалась для утоления жажды в первоначальном смысле этого слова. Он смутно припоминал, как однажды уже пробовал точно такое же или, во всяком случае, очень похожее вино. В том, что это именно вино, сомнений не было. Язон жадно осушил всю кружку, а было в ней никак не меньше пол-литра, и почти сразу заснул. На человека, голодавшего трое суток, алкоголь и не мог подействовать иначе. Но странное дело, засыпая, Язон оставался убежден на все сто процентов: он снова проснется. Ох, непростое это было вино! Помимо примитивной эйфории оно давало и силы, и необычайно яркое ощущение реальности бытия, и удивительную уверенность в своей безопасности…

Он погружался в сон медленно, постепенно, и совсем не ощущал страха. А спал потом крепко и, наверно, долго, но безо всех этих дурацких сновидений. Почему он решил, что долго? Потому что проснулся при ярком солнце, да еще сразу почувствовал бодрость и зверский аппетит. Когда не выспишься, такого не бывает.

Над ним сидел все тот же тип, заросший до глаз бородою, и по-доброму улыбался, глядя сквозь узкие щелочки меж прищуренных век. Яркий свет пробивался через маленькие окна в вышине, и Язон увидел, как красиво переливаются зелено-голубые крылышки крошечных мотыльков, устроивших веселые пляски в солнечном луче. Родился интересный вопрос: «Неужели на этой планете и насекомые не кусаются?» Впрочем, подобного рода проблемы были определенно не самыми главными в данный момент. И Язон решил для начала просто сесть и оглядеться. Помещение, в которое он попал ночью, оказалось вовсе не таким уж и большим. Теперь, когда галлюцинации и бред полностью отступили, стало видно, что странная комнатка с резко скошенным потолком – это не более чем десятая часть всего объема постройки. Но кроме факелов, теперь потухших, лежанки в углу, и средних размеров бочонка на полу рядом, в ней действительного не было больше ничего. И никого. Настало время поговорить с незнакомцем всерьез. Но вопросы лезли в голову все какие-то удивительно мелкие, вроде того первого, про насекомых, и Язон так и не выбрал, с чего начать, когда бородатый вежливо сообщил ему: