Мир Смерти и твари из преисподней - Страница 104

104

– Можно? – спросил Фуруху, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Заходи. Может, и ты нам полезный совет подкинешь по поводу завтрашнего штурма?

– Вряд ли, – серьезно ответил Фуруху и на всякий случай вежливо улыбнулся.

А вдруг начальник все-таки шутит. Язона он считал теперь своим главным начальником и почтение к нему полагал высшей добродетелью. Мозги-то можно иметь сколь угодно уникальные, но характер, воспитывавшийся годами, враз все равно не переделаешь.

– Я спросить хотел, – проговорил Фуруху извиняющимся тоном. – Можно, господин руководитель?

По-моналойски он бы сейчас сказал «мой хухун», но на фруктовиковом Фуруху говорил теперь почти как на родном и любил щегольнуть своими новыми знаниями. Иногда это выглядело довольно смешно.

– Можно, парень, спрашивай.

Язон был настроен очень добродушно, и Фуруху почувствовал это. Расслабился, заговорил длинно и просто:

– Я слышал, вы изобретаете средство, которое поможет нам всем отвыкнуть от айдын-чумры, и даже стать свободными гражданами вселенной. Это правда? Каждый из нас сумеет полететь куда он захочет?

– Такого средства пока еще нет, – назидательно проговорил Арчи, – это очень сложно – создать антидот для вашей айдын-чумры. Но мы над этим действительно работаем.

– Пожалуйста, господа, побыстрее, – как-то жалобно попросил Фуруху. – Мне просто не жить без вашего средства.

– Слушай, – удивился Язон, – неужели ты думаешь что мы это лекарство персонально ради тебя будем делать? Я знаю о твоей мечте полететь к другим мирам, Мета мне рассказывала, но ведь и ты должен знать: мы с Арчи – твои товарищи по несчастью. А уж нам-то самим намного нужнее вырваться отсюда!

– Нет! – с неожиданной горячностью возразил Фуруху. – Мне нужнее.

– Это еще почему? – Язон прямо оторопел.

– Сказать? – спросил Фуруху и расплылся в странной глуповатой улыбке. – Я полюбил вашу девушку. Виену. Я теперь не смогу без нее.

– Постой. Но вы ведь даже не знакомы.

– А разве для того, чтобы полюбить, обязательно знакомиться? – отпарировал Фуруху.

– Вообще-то нет, – согласился Язон. – Но ты хоть знаешь, что она безнадежно слепа?

– Это вы все слепые, если не видите, какая она красивая, обиделся Фуруху.

– Я просто хотел сказать, что с ней будет тяжело, – сдал назад Язон.

– С ней будет очень хорошо, – мечтательно протянул Фуруху. – А безнадежности на свете не существует. Ее придумали зануды и пессимисты.

И пока Язон оценивал по достоинству эту оригинальную мысль, Фуруху вдруг спросил:

– Как вы думаете, я ей понравлюсь?

Вот так вопрос! Язон замялся, оглядываясь на Арчи (Сказать? Не сказать?). Арчи пожал плечами.

– Ты ей уже понравился.

– Правда?!

От полноты чувств Фуруху, забыв обо всяком почтении к начальству, сжал Язона в объятиях, так что хрустнули кости.

– Полегче, парень, полегче! Особенно когда будешь Виену обнимать.

– Погодите! Но она же не видела меня…

– Дурачок, – улыбнулся Язон. – Она по-другому видит. Лучше, чем мы все. Слушай, – сменил он тему, – а хочешь полезть вместе с нами в жерло вулкана?

– Конечно, хочу!

«Ну, понятно! За Виеной ты полезешь хоть голышем в раскаленную лаву».

А вслух Язон сказал другое:

– Тогда иди к Стэну и поучись двигаться в жаропрочном костюме.

– Бра! – крикнул Фуруху уже из-за двери.

– Ну, – повернулся Язон к Арчи, – что я говорил? Весна на планете.

Глава двенадцатая

– Как назовем вторую операцию? – спрашивал накануне Стэн.

И Язон не задумываясь ответил:

– «Погружение в преисподнюю – 2».

Так и назвали. На полном серьезе. С чувством юмора у пиррян всегда не очень хорошо было.

В день «Погружения в преисподнюю – 2» погода с самого утра не радовала. Сгустились низкие, почти черные тучи, ветер поднялся, засверкали молнии под аккомпанемент далеких еще раскатов грома, а когда пиррянский линкор вновь завис над самым кратером, хляби небесные разверзлись и мощнейшие потоки тропического ливня начали заливать все вокруг. «Арго» закрывал собою как зонтиком жерло вулкана, и это было кстати, потому что кипящая над поверхностью лавы вода сильно ухудшила бы видимость и вообще осложнила обстановку.

Подобный разгул стихий многие сочли бы недоброй приметой, но только не пирряне. Для них-то это была вполне нормальная погода. Подумаешь, гроза! Да во время урагана или морской бури иной раз только удобнее воевать. Зверье – в панике, в растерянности, а пиррянский воин всегда собран и ко всему готов.

А вот Крумелур тихо сказал Язону:

– Вторая гроза за один месяц – это небывалое событие для Караэли. Что-то серьезно меняется в нашем климате. Так я думаю.

– И почему же? – поинтересовался Язон.

– Честно скажу, пока не знаю. Но вот сейчас нырнем вместе в магму и надеюсь, кое-что выясним.

Язон посмотрел на Крумелура долгим взглядом.

«Очень неглупый человек, – думал он, – даже можно сказать, прозорливый. Видит многое на четыре хода вперед. Зачем же он вызвался теперь погружаться вместе с пиррянами? На что рассчитывает? Почему не боится? Впрочем, последний вопрос нелеп. Фэдеры со смертью играть не хуже пиррян приучены».

Опускались сразу двумя тектоскафами. Не то чтобы широкомасштабные военные действия планировали, а просто много новых желающих обнаружилось после первого относительно успешного путешествия. Ведь кроме Миди, никто тогда не пострадал, да и не мог пострадать. Ментальный удар угрожал всерьез лишь раскрытым настежь душам экстрасенсов. Обычные же люди вроде ничем и не рисковали. Вот только Ронуса на «Погружение в преисподнюю – 2» приглашать не стали. Хватит, достаточно уже дров наломал. Для весьма тонкого дела, именуемого контактом, кандидатура Ронуса или ему подобных мало годилась, И Керк лично уговаривал заслуженного бойца не обижаться на принятое сообща решение.

104